Курляндский герцог Эрнест Иоганн Бирон прожил в ссылке в Ярославле 19 лет. Это была очень колоритная фигура, характерная для послепетровской эпохи. Фаворит императрицы Анны Иоанновны, авантюрист, беззастенчивый взяточник и казнокрад, Бирон и его клика всячески способствовали грабежу России прибалтийскими баронами. Со смертью своей благодетельницы и воцарением Елизаветы Петровны Бирон лишился большей части своих богатств и привилегий и попал в ссылку сперва в Пелым, а затем в Ярославль. Однако спеси своей не утратил, держался заносчиво, и ярославцы его опасались, не без оснований полагая, что связи в столице у него, конечно же, остались. Жил он в Ярославле, по-видимому, совсем неплохо, имел даже своего пастора и личного врача, практически единственного в Ярославле. Город платил ему за обслуживание населения, но немец-врач своими обязанностями пренебрегал. Зато пастор имел учеников, среди которых, по некоторым сведениям, был якобы и Федор Волков. Пастор привил Волкову любовь к немецкому языку и литературе.
Жил Бирон на Волжской набережной, в доме купца Мякушкина. Это дом позже был превращен в острог, а там и вовсе снесен. На его месте было выстроено здание первой полицейской части, позже переданное четырехклассному городскому училищу Сейчас это дом №27. В настоящее время здание передано Отделу народного образования.
С Бироном связана занятная история, дающая представление о почете, которым он пользовался в Ярославле. Один из ярославских пожаров не пощадил и жилище Бирона. Герцог сильно осерчал на беззаботных горожан, плохо следящих за своими очагами, отчего и произошел тот пожар. И по его настоянию ярославцам было сначала вовсе запрещено пользоваться печами, а затем, ввиду назревающего скандала и возможного бунта, разрешено топить печи два раза в неделю. Правда, через год после этого распоряжения император Петр Третий, весьма противоречивая фигура, открыто презиравший Россию и благоговевший перед всем немецким, вернул Бирону Курляндское герцогство. Бирон уехал, и все вернулось на круги своя: печи снова топились, пожары снова возникали...
Поскольку на месте дома Мякушкина сейчас стоит здание городского училища, скажем несколько слов об этом значительном учреждении. Что представляло собой тогда народное образование, можно судить по строчкам дореволюционного путеводителя:
Здание училища "давно уже служит напоминанием о необходимости его расширения. За недостаточностью помещения ежегодно отказывается в приеме до 100 чел. Таким образом, наиболее необеспеченная часть населения, лица, которые в большинстве случаев и не имеют возможности дать детям лучшее образование, по необходимости лишаются даже такого скромного, которое дает городское училище".