Строго говоря, история Мологи - это не про Ярославль, и писать об этом следовало бы в другом месте. Но история Ярославского края от нашего города неотделима, и об одном из самых чудовищных преступлений, совершившихся рядом с Ярославлем и затронувшем судьбы многих и многих наших сограждан - кто считал, сколько родственников ярославцев жило в затопленных городах и селах и сколько жителей Мологского края жило в Ярославле? - стоит сказать и здесь.
Рыбинское водохранилище - образец бездарного использования плодородных лугов, травы которых сравнимы были с альпийским лугами, прекрасных пастбищ, на которых паслись обширные стада. 85 процентов ярославского масла до революции производилось именно здесь. Только в Лондон этого масла отправлялось тогда на 2 миллиона рублей в год.
И это далеко не все. Вот как пишет об этом В. Лукьяненко, председатель Верхневолжского отделения Российской экологической академии:
"Ушли под воду древняя княжеская столица, культурно-исторический и административно-хозяйственный центр город Молога, в котором проживали более пяти тысяч человек. пятитысячный фабричный поселок Абакумово .... Затоплено три четверти территории одного из древних русских городов - Весьегонска .... Под воду ушла вся его историческая часть с тремя старинными храмами. ...Затоплены древние летописно известные села и храмы, ...в частности, село Борисоглеб - бывший Холопий Городок, впервые упомянутый в ХII веке. Ушли под воду самаяч благоустроенная в Ярославской епархии Югская Дорофеева пустынь ..., обширный комплекс Мологского Афанасьевского монастыря, основанного в XIV веке. В комплекс входили четыре храма. Затоплен Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь ...с величественным пятиглавым собором".
К этому скорбному списку можно добавить, что всего монастырей было затоплено пять, а храмов - и вовсе 140. Взорваны, ушли под воду усадьбы самых именитых дворянских фамилий - Волконских, Соковниных, Мусиных-Пушкиных. Ушли в небытие 408 колхозов, погибли 224 школы и 46 сельских больниц. Пострадали и сохранившиеся города, у которых вода смыла часть территории - Углич, Калязин, Мышкин, Брейтово, Пошехонье, Весьегонск.
Размыты старинные кладбища, каждый год вода выносит на берег кости предков мологжан.
Но даже и это еще не самое страшное. Были изуродованы судьбы ста тридцати - ста пятидесяти тысяч людей - всех тех, кого насильно согнали с их земель, да вдобавок не дали обещанную компенсацию. Есть сведения, что сотни стариков тогда отказались переселяться, заперлись в своих домах и утонули в рукотворном "море". Начальник Мологского отделения Волголага писал в органы НКВД:
"Докладываю, что граждан, добровольно пожелавших уйти из жизни со своим скарбом при наполнении водохранилища, насчитывается 294 человека. Среди них были те, кто накрепко закреплял себя замками, предварительно приковав себя к глухим предметам"...
Начальник Волголага мог бы рассказать и о том, как сооружалось это "море": строили его, конечно же, заключенные, которые вырыли земли в пять раз больше, чем такие же несчастные на Беломорканале, а бетона уложили вдвое больше, чем на Днепрогэсе. Умирало здесь заключенных, вероятно, не меньше, чем при строительстве Петром Первым Санкт-Петербурга. Говорили даже, что трупы их замуровывали прямо в строящуюся дамбу. Так что наше водохранилище построено на костях в самом прямом смысле слова.
И того хуже: большая часть этих жертв была напрасной: лес, росший на затапливаемой территории, вырубить не успели - или не хотели? - и поэтому огромная часть водохранилища не пригодна для рыбной ловли: сети рвутся о топляки. Ту же часть, которую все же кое-как вырубили, собрали в штабеля, да большей частью так и бросили.
Для судоходства тоже пригодна только очень небольшая акватория: море очень мелкое. Часть его периодически мелеет, обнажая дно, а это и вовсе бесполезная, мертвая, гниющая земля. В результате сооружения водохранилища сильно изменился - в худшую сторону - климат области, он стал более влажным и холодным.
Об ущербе, нанесенном природе, вообще говорить нельзя без боли. Вот как цитирует в еженедельнике "Аргументы недели" журналист Е. Мухтаров газету "Большая Волга" времен затопления:
"Лесные звери шаг за шагом отступают на более высокие места. Но вода с флангов и тыла обходит беглецов. Мыши, ежи, горностаи, лисы, зайцы пытаются спастись вплавь или на оставшихся от рубки леса бревнах и ветвях. Много лосей стоят по брюхо в воде".
Конечно, пострадали и рыбные запасы: на пути рыб встала плотина, около которой кишела рыба, лишившаяся привычных маршрутов. На оторвавшихся от материка кусках торфа плыли медведи...
Ну и, в довершение всего, нынче электричества народному хозяйству требуется столько, что производимого Рыбинской электростанцией хватает разве что на этот небольшой город.
И трагическим укором нынче смотрится с борта теплохода полуразрушенная церковь, одиноко торчащая посреди водной глади этого памятника иванам, не помнящим родства...Еще одна стройная Калязинская колокольня сохранилась лучше, и сейчас на крошечный островок, где она одиноко стоит посреди воды, время от времени высаживаются потрясенные увиденным туристы...
Давайте надеяться. что придет время, уровень водохранилища будет понижен, и хотя бы часть бесполезно пропадающих плодородных земель Мологи после рекультивации вернется к людям. Об этом просят потомки мологжан, об этом обратилось с просьбой Дворянское собрание центра России. Но, разумеется, в ближайшее время на такие громадные расходы никто не пойдет.
Впрочем, предприимчивые люди хотят, согласно пословице, извлечь из этого свинства свой кусочек ветчины. Один хочет достать затопленную дубовую древесину - мореный дуб стоит больших денег. Другие мечтают найти клады, легенды о которых не утихают до сих пор...