|
Становление герменевтики как философской доктрины. Диалектический опыт как основа герменевтического познания. Герменевтические концепции текста, понимания и интерпретации Проблемы библейской герменевтики |
Герменевтические концепции текста, понимания и интерпретации
Отношение Хайдеггера к языку характеризуется следующими моментами: рассмотрение языка как активного начала по отношению к носителям языка; рассмотрение языка как тотального, всеобъемлющего начала; рассмотрение языка как пространства, в котором осуществляется бытие и открывается истина. Эти моменты во многом объясняют и необычную дискурсивную практику самого Хайдеггера, с его склонностью к этимологизированию и словотворчеству: эти особенности его философской речи проистекают из стремления обнаружить в языке как указании на тотальную истину нечто, отражающее существо дела. Эти моменты хайдеггеровской философии языка определили и его решение о возрождении понятия герменевтического круга в новом, онтологическом смысле — Хайдеггер понимает герменевтический круг уже не как процедуру истолкования текста через его части, а частей - через целое (именно так этот круг понимался в классической герменевтике), но как отношение, лежащее в основе человеческого существования. Философская герменевтика Х.-Г. Гадамера унаследовала основные концепции хайдеггеровского понимания языка. В результате этого произошла замена ряда понятий, при помощи которых определялись основные концепции, сохраняемые и в поздней, гадамеровской версии. Так, вместо открывающейся в языке истины Гадамер говорит о диалоге как о узрении некой сути дела, которая и становится условием понимания. Отметим, что Гадамер все же упоминает, хотя и как о второстепенной задаче, о необходимости понять говорящего, о чем у Хайдеггера речи не было и быть не могло. Хотя в философской герменевтике Гадамера нет представления о языке как системе, реализующейся в коммуникативной деятельности и извлекаемой из текстов, однако при описании процедур понимания Гадамер создает концепцию традиции, выполняющую роль, аналогичную той, что выполняет концепция языка как системы в современной лингвистике. В самом деле, подобно языку, традиция обеспечивает коммуникацию, являясь одновременно и средой, и средством. Совокупность предрассудков отдельного человека может быть сопоставлена с владением этим же человеком определенной языковой системой, а процесс понимания на основе предрассудков аналогичен процессу декодирования сообщения при помощи процедур, позволяющих привести эту систему в действие. В то же время понимание "сути дела" может рассматриваться как процесс мышления, протекающий не только в языковых («пред-рассудочных») формах. Впрочем, утверждение, что в герменевтике язык не рассматривается как система, не влечет за собой утверждения, что в герменевтике нет концепции собственно языка. Однако эта концепция имеет существенные отличия от принятой в лингвистике. С точки зрения Гадамера, язык — это всегда уже общий язык, это язык взаимопонимания, возможного благодаря «истине общего дела». Однако как быть с языком, который предшествует такому взаимопониманию, с языком, интуитивно кажущимся обычным и доступным именно как используемое более или менее целесообразно средство, инструмент? Гадамер обходит этот вопрос при помощи приема, часто используемого многими идеологами и пропагандистами - он объявляет такой язык, равно как и разговор, производимый при помощи такого языка, ложным, неистинным, не соответствующим сути и проч. Подводя итог анализу герменевтической концепции языка, следует признать существенную преемственность позиции Гадамера по отношению к философии Хайдеггера. Особенностью герменевтической концепции языка можно считать соотнесение понятий "язык" и "истина", опосредуемое понятиями "традиция" и "предрассудок". При этом существенным оказывается представление о языке прежде всего как о среде, в которой осуществляется понимание, а не как о средстве передачи информации.
|
Философия
ХХ века во многом развивалась под знаком языка. Интерес к проблеме
коммуникации объединяет самые различные философские течения, сформировавшиеся
в течение настоящего столетия; значимость данной проблемы для философии ХХ
века сопоставима со значимостью проблемы познания для философии века XIX или
проблемы рациональности для философии века XVIII. Различия в подходе к языку
и связанным с ним проблемам во многом определялось стремлением обобщить и
осмыслить разные навыки речевой деятельности. 
В
результате различные направления философии языка выделяли соответственно
различные аспекты речевой деятельности в качестве доминирующих.
Логико-семантические концепции (Рассел, Карнап, ранний Витгенштейн) основное
внимание уделяли репрезентационному аспекту речевой деятельности, то есть
способности речи передавать информацию о некотором положении дел, независимо
от способности человека формулировать или воспринимать эту информацию.
Герменевтические концепции, напротив, в основном уделяли внимание именно
проблеме рецепции, тогда как процедура кодирования информации оставалась за
пределами их внимания. Лингвистическая философия позднего Витгенштейна и его
последователей в основном сконцентрировалась на проблеме активности
говорящего, оставив в покое содержание речи и слушающего. В отечественной
философской традиции проблема языка и коммуникации интенсивно разрабатывалась
А.Ф. Лосевым (философия имени) и М.М. Бахтиным (философия диалога). Помимо
различий в выборе подвергаемых анализу аспектов речевой деятельности
названные концепции существенно различались и в выборе средств анализа. Если
логико-семантические концепции ориентировались преимущественно на формальный
аппарат логики и математики, а также на идеологию позитивизма, А.Ф. Лосев -
на диалектическую логику и феноменологию Гуссерля, а поздний Витгенштейн
претендовал на создание особого языка-стиля (в его терминах, "языковой
игры"), тяготеющего к практическому языку, то философская герменевтика
опиралась на существующую традицию филологической герменевтики,
представленную вершинными работами Шлейермахера и Дильтея и уходящую корнями
в практику истолкования библейских, юридических, исторических и
художественных текстов. При этом создатели философской герменевтики ставили
целью философское осмысление опыта, накопленного герменевтической традицией.
Герменевтика как направление оформилась благодаря деятельности Х.-Г.
Гадамера, особенно его единственной крупной работе "Истина и
метод". Однако сам Гадамер неоднократно отмечал, что его концепции
сложились под влиянием работ Э. Гуссерля и М. Хайдеггера. Гуссерль занимался
преимущественно логическими проблемами, тогда как Хайдеггер очень много
времени посвятил разработке оригинальной теории (и практики) коммуникации.
Поэтому представляется возможным уделить особое внимание его работам как
непосредственному источнику интересующей нас философской школы прежде, чем
перейти к собственно философской герменевтике. Следует отметить, что сам
термин "герменевтика" был привлечен Хайдеггером для обозначения
некоторой практики, образцом которой могла быть классическая теологическая
герменевтика, или наука об истолковании текстов Священного Писания. Как
свидетельствовал сам Хайдеггер, для него было значимо сочетание в термине
"герменевтический" смыслов "истолкование" и "весть"
- последний смысл задавался этимологически, поскольку сам термин связан с
именем бога-вестника Гермеса. Хайдеггер интерпретировал данный термин
экзистенциалистски, как способ описания человеческого существования в
терминах "истолкования вести", однако позднее Хайдеггер отказался
от использования этого термина. Центральным звеном хайдеггеровских
размышлений о коммуникации стал язык. При этом язык выступает для Хайдеггера
не как средство общения, используемое субъектами в соответствии с их
замыслами и намерениями; наоборот, язык становится некоторой всеобщей средой
существования и в то же время некой сущностью, проявляющейся через речь,
через говорение – «сказом». Говорящий не использует язык, но язык пользуется
говорящим для сказывания. Таким образом, язык из общности, создаваемой
понимающими друг друга людьми, превращается в тотальность, всеобщность,
являющуюся условием взаимопонимания. Данная теоретическая конструкция
представляет собой еще одну версию хайдеггеровской интерпретации истины как
"несокрытости", существования как прихода в присутствие, для
которого сказ становится свободным пространством «просвета, куда
присутствующее может выйти для пребывания, откуда отсутствующее может уйти,
храня свое пребывание в этом уходе». При этом язык естественным образом
интерпретируется как «дом бытия», пространство, в котором бытие прежде всего
приходит к существованию и где оно может быть обнаружено.