По поводу происхождения несколько необычного названия церкви имеется несколько мнений. Самое распространенное - естественно, от городской торговой площади, на которой церковь стояла. Хотя странно, что церквей там было много, а названа так была она одна.
Другое объяснение, содержащееся в книге А.В. Бородкина - от названия подземных или полуподземных жилищ ярославцев - "городни". Об устройстве древних жилищ - см. См. Ярославский быт прошлых веков.
Это храм периода самого расцвета ярославской архитектуры последней трети XVII века. К этому времени ярославцы уже поняли, что как ни красивы открытые галереи, они - не для нашего климата. Вот и у этой церкви - вместо проемов галереи - окна с нарядными наличниками. Фасад у нее торжественный, парадный, силуэт четкий и выразительный. Этот силуэт был еще лучше, когда крыша была позакомарной.
Обратите внимание: здесь, как у многих ярославских храмов той поры, высота от закомар до верхушки креста больше, чем высота куба самого здания. Такая пропорция делает здание каким-то сказочным, почти игрушечным и веселым.
В XVII веке Спас стоял посреди огромной торговой территории. Все вокруг было застроено "палатками" - торговыми рядами, которые тянулись вдоль Которосли до Волги. Амбары, склады, другие хозяйственные постройки. Гостиный двор, денежный двор здесь собиралась торговая пошлина, кружечный двор казенная продажа спиртного. Гул и гам, крики зазывал и шум толп отчаянно торгующихся покупателей. Вряд ли все это выглядело нарядно и аккуратно, но уж живописно - вне всякого сомнения.
Вот список торговых рядов. Очевидно, нельзя было торговать где попало. Рыбой - только в рыбном ряду, обувью - только в сапожном. Такой мешанины, как в нынешнем торговом центре "Старый город", не было. Вспомним пословицу "Соваться с суконным рылом в калашный ряд", то есть лезть, куда не следует "рыло" - рулон ткани.
Невозможно здесь удержаться и не процитировать К.Д. Головщикова. Его описание торговой площади звучит сегодня буквально как торжественное стихотворение:
Самая лучшая часть этой набережной, между Лицеем и Консисторией, особенно близ подзеленского съезда, в конце XVII стол., захламощена была, кроме кузниц и угольных лавок, острогом, зеленною площадью, торговыми рядами, амбарами, харчевнями и др., оброчными статьями, которые от Подзеленья тянулись и чрез нынешнюю Ильинскую площадь. Тут были: у Фроловского моста - рыбный ряд с 48 помещениями; позади его ряд лопатный с 18 помещениями; рядом с лопатным - иконный с 9; дальше тележный с 14; у харче5венного ряда было 18 помещений ряда седельного; ряд мучной с 30 нумерами; позади мытного кабака было 25 харчевенных изб; сапожный ряд близ Фроловского же моста с 14 нумерами; суконный, скорняжный и шапочный ряд с 32; ветошный, платяной с 20; овощный с 15; железный с 18; три сырейных ряда с 52 нумерами; калачный с 18, крашенинный и кафтанный с 25 и при них 5 кладовых лавок; серебряный с 18, овчинный с 31, коробейный и красильный с 14, юхотный с 35, шубный с 25, пряничный с 21; между крупяным рядом и железной решеткой находилось еще 20 разных лавок, 14 шалашей и 7 полок; за зелейными воротами харчевенная изба; соляной и свечной ряды с 70 нумерами лавок, шалашей, рундуков, лавочных мест, полулавок и полок, тут же 2 амбара; за Семеновскими воротами 2 лавки и 9 шалашей, за Власьевскими 12 шалашей. Всего тут было 32 ряда с 804 нумерами...
Эти цифры просмотрите внимательнее: они говорят о популярности того или иного товара в 17 - 18 веках. Несколько непонятных слов в этом списке - по словарю В. Даля:
"Юхотный" - от "юхть" или "юфть" - особым образом, с помощью дегтя выделанная коровья шкура. Юхотные сафьянные кожи, выделанные в Ярославле, были очень популярны в России. "Зелейный" могло относиться к лечебным травам, но также могло значить и "пороховой". "Рундук" - торговый ларь. "Полка" - прилавок. "Полулавка" - часть разгороженной лавки, торговое окошко.
Впрочем, ярославцы ведь тоже были всякие, в том числе очень богатые, и желавшие не только "товаров первой необходимости". В число предметов роскоши, привозных тканей и нарядов из них, которые доставляли в Ярославль российские и зарубежные купцы, были парча и китайский шелк, голландские серебряные блюда, бухарская бирюза, французские зеркала, персидские ковры, северная резьба по кости. Все это великолепие не могло не сказаться и на ярком, праздничном искусстве собственно ярославских мастеров.
А уж хорошо поесть ярославцы любили всегда. Волга и Которосль обеспечивали им прекрасный рыбный стол и торговый прибыток. Известен такой факт: в 1655 году некий англичанин начитал на торговой площади Ярославля три тысячи осетров. Это в один торговый день! И где теперь этот прославленный волжский осетр? Плотины и сброс промышленных стоков в воду положили конец этому рыбному обилию.
Забавно, однако, представить себе этого дотошного англичанина, который, вероятно, целый день ходил по рыбному ряду и считал, считал, считал осетров. И, наверно, все записывал в свою книжечку - дневник путешественника...Как на этого "немца" смотрели ярославские мужики? Наверно, как на полоумного...
С другой стороны, к иностранцам тут явно привыкли. В Ярославле торговали немцы, французы, голландцы, испанцы и даже индийцы. Ярославль тогда служил этаким перевалочным пунктом для товаров, следующих из Азии в Европу и из Европы в Азию. В районе которосльных пристаней, бывало, зимовали сотни судов.
А пониже торговой площади, у Которосли с XVII по XIX век стояла единственная в городе общественная баня. Большинство горожан пользовалось своими маленькими баньками.
В книге А.В. Бородкина "Быт и нравы ярославцев" приведены занятные сведения о бане времен апостола Андрея Первозванного. Правда, речь тут идет о банях на новгородских землях, но, надо полагать, примерно так же выглядели в те времена сооружения и нравы здешних мест. Так вот, местные жители, согласно преданию, "собирались в маленьких землянках, а потом с криками, разгоряченные, прыгали в снег и в ледяную воду, при этом немилосердно колотя друг друга прутами. первоначально апостол посчитал этот обряд за особое наказание, но потом отметил, что "хоть наказываемых колотят прутами, те, надо полагать, испытывают от этого странное удовольствие"...
Неподалеку от Спаса-на-городу, пристроенная к стене бывших Спасских казарм, до переворота 1917 года стояла часовня Спасителя с ярославской святыней - фреской с изображением Нерукотворного образа Спаса. История этой часовни связывается со следующей легендой.
С давних пор на этом месте находилась богадельня, называемая Красной, то есть красивой - очевидно, оттого, что она была каменная, а каменных зданий в те времена было немного. Богадельня разделялась на мужскую и женскую половины, и в каждую вели свои ворота. Над "мужскими воротами" был написан образ Спаса Нерукотворного, над "женскими" - образ Богоматери Всех Скорбящих Радости. В ходе перепланировки Ярославля при губернаторе А.П. Мельгунове богадельню было решено снести. И вот когда рабочие приступили к сносу ворот, один из них ударил ломом прямо в лик Спаса. Рабочий тут же упал мертвым, а из лика потекла кровь. Конечно, после такого чудесного явления образ было решено оставить в целости, ворота заложили, а фреска стала частью стены нового здания. Образ закрыли стеклом, затеплили лампаду, а позже покрыли ризой и застроили часовней. Образ почитался как чудотворный.
Надо ли рассказывать, что с ним сталось в эпоху борьбы с "религиозным дурманом"?