Таким образом, мы возвращаемся к нашему основному положению, с помощью которого выше мы попытались выявить отличие языкового установления от других человеческих установлений, а именно: язык не подчиняется направляющей деятельности разума, потому что он с самого начала не есть результат зримой гармонии между понятием и средством его выражения. В этом заключается основное отличие, несмотря на любые внешние сходства, от таких установлений, как религиозные обряды, формы политического правления, нравы [и обычаи], не говоря уже об орудиях [труда].
Уточнение. Общее впечатление, которое оставляют лингвистические труды Уитни, заключается в том, что достаточно здравого смысла -- здравого смысла человека, знакомого с [социальными явлениями], чтобы развеять все иллюзии и понять суть [проблем языковой деятельности]. Но такой взгляд на вещи нам чужд. Напротив, мы глубоко убеждены, что любой, кто вступает в область языка, должен сказать себе, что все возможные аналогии с земными и небесными явлениями надо отбросить. Именно по этой причине было создано столько фантастических построений по поводу языка, в том числе и то, которое разрушил Уитни, но именно по этой же причине еще можно о многом порассуждать с другой точки зрения.
Язык есть лишь частный случай, описываемый Теорией Знаков.